Возрождение искусства колокольного звона в Республике Карелия

Колокольный звон в России имеет тысячелетнюю историю. Звонить в колокола начали на Руси вслед за ее крещением – вместе с появлением при христианских храмах самих колоколов. О колокольном звоне русский философ, богослов В.Н. Ильин писал: «холодный металл, отлитый по правилам искусства прорезывая своими колебаниями слои воздуха, отзывается в человеческом сердце высокими, чистыми голосами, трезвыми – духовно согревают его. Вибрации колокольного звона создают в мире духовно-материальном те же образы, что пронизывающий слой эфира, свет солнца, сияние свечей и паникадил» [6, с. 444]. Важнейшей духовной базой искусства колокольных звонов «явился православный церковный обряд, в недрах которого откристаллизовался музыкальный канон колокольного искусства или многоуровневая формообразующая структурная модель» [11, с. 60].

Отмечая диахроническую нестабильность развития русской кампанологической мысли, исследователь колокольного звона С.Г. Тосин указывает объективные причины, связанные, в первую очередь, с кардинальными изменениями общественно-политической ситуации в России в конце XIX–ХХ столетии [9, с. 4]. Запрет на колокольные звоны, сопровождавшийся массовым разрушением тысяч колоколов, последовал в конце 1920‑х гг. Большинство колоколов в указанный период времени приобрели статус «законсервированных» музейных экспонатов, памятников искусства или исторических реликвий. Традиция звона сохранялась лишь в некоторых храмах и монастырях, что впоследствии послужило основой для современной реконструкции звонов^[1].

Внимание к звучащим колоколам начало проявляться с середины 1960-х гг. в связи с записями ростовских звонов. В 1970-е гг. и первой половине 1980-х гг. начался сбор музыкально-этнографического материала от исполнителей в некоторых действующих храмах, где не прерывались традиции канонического церковного звона [10, с. 38].

Так коллекция колоколов архитектурно-этнографического музея «Малые Корелы», одна из крупнейших в России, начала формироваться в 1974 году. В 1975 году была поставлена задача создания на её основе музыкальной экспозиции «Звоны Северные», предполагавшая демонстрацию колокольных звонов как явления народной культуры во время фольклорных праздников. Работы возглавил А.Н. Давыдов, руководителем группы звонарей стал преподаватель Архангельского музыкального училища В.В. Лоханский [1].

Действительно, на протяжении всего исторического периода времени функционирования колокольные звоны являются важным компонентом традиционной культуры – частью народной инструментальной культуры, т.к. обладают характерными свойствами: анонимностью, коллективностью, устностью и вариантностью [7, с. 79]. И.В. Данилову принадлежит важное замечание о своеобразии колокольного искусства: «колокольная музыка – это, прежде всего, фольклор, где идет постоянная импровизация колокольных рисунков. Искал мелодии везде, где возможно – в основном, среди старых людей, у которых хороший слух, и они могли мелодии напеть» [5]. Отечественный музыковед и музыкальный этнограф Е.В. Гиппиус указывал на существование сложившихся мелодических интонаций колокольных звонов: «известно, что сами звонари более всего ценили в звонах их мелодическую сторону и, что многие звоны имели определенные мелодические прообразы…» [2, с. 237].

В.В. Лоханский и А.Н. Давыдов пишут: «начинать пришлось почти с нуля: подбирать и развешивать колокола, отслеживать способы игры на них, отыскивать принципы составления музыкальных композиций» [4, с. 280]. Реконструкция архангельских композиций осуществлялась В.В. Лоханским на основе зафиксированных в 1963 году ростовских звонов, а также воплощении колокольного звона в операх «Царская невеста» Н.А. Римского-Корсакова и «Борис Годунов» М.П. Мусоргского. Кроме того, он предпринял несколько научных экспедиций в Ростов Великий и Псково-Печерскую лавру с целью изучения системы управления колоколами.

В Республике Карелия процесс возрождения колокольного звона начался во второй половине 1980-х гг. Исследованию данной темы посвящены дипломная работа, ряд статей и докладов на конференциях, инструментоведческих конгрессах и симпозиумах выпускника кафедры музыки финно-угорских народов Петрозаводской государственной консерватории имени А.К. Глазунова    К. Гуреева [3]. Кирилл – не только этномузыколог, композитор, но и звонарь, кампанолог, участник продолжающегося и в настоящее время процесса возрождения колокольных звонов Карелии.

Кирилл Гуреев

К. Гуреев исследует локальную традицию колокольного звона, сложившуюся на рубеже XX–XXI веков, как самостоятельное художественное и культурное явление. Создание в Республике Карелия – регионе, не сохранившем свои дореволюционные звонарские традиции, оригинальной школы, опирающейся на существующий канон церковного звона, но имеющей ряд характерных особенностей, представляет собой культурный феномен звонарского искусства новейшего времени. Школа звона, зародившаяся в конце 1980 гг. в музее-заповеднике «Кижи», объединила на данный момент времени уже несколько поколений практикующих звонарей. Важно, что механизм передачи опыта между звонарями осуществляется исторически сложившимся для русского колокольного звона методом контактной коммуникации^[2].

– Кирилл, расскажите о том, как в Карелии осуществлялось возрождение колокольного звона.

– Первыми звонарями, возродившими, утраченную традицию колокольного искусства в Карелии явились Игорь Архипов и Игорь Хуттер. В начале 1980-х гг. И. Архипов – выпускник Петрозаводской консерватории обратился к отцу Иоанну – тогдашнему наместнику Храма во имя св. Вмц. Екатерины – с предложением. В указанное время в Петрозаводске имелось два действующих храма – Церковь во имя Святой Великомученицы Екатерины (где службы проводились с 1945 года) и Собор во имя Воздвиженья Честного и Животворящего Креста Господня (где службы не прекращались, а собор лишь ненадолго закрывали в 1941 году). В Крестовоздвиженском соборе был опытный звонарь, а в Екатерининской церкви звонил дьякон. И. Архипов решил, что сможет звонить и овладевать звонарским искусством в процессе.

В 1988 году И. Архипов пришел работать в государственный историко-архитектурный и этнографический музей-заповедник «Кижи». В музейных фондах хранилось более двадцати старинных церковных колоколов. Дирекции музея И. Архипов предложил развесить колокола на звоннице часовни Архангела Михаила из д. Леликозеро Медвежьегорского района (постройки XVIII века), перевезенной на о. Кижи в 1961 году.

Уже через год, в 1989 году, после долгих лет молчания, вновь зазвучала звонница часовни Михаила Архангела. Восемь колоколов этой часовни были подобраны И. Архиповым и присоединившимся к нему И. Хуттером из фондовой музейной коллекции. В том же году обрела голос и большая шатровая колокольня при Церкви Преображения Господня, входящая в состав храмового комплекса Кижского погоста.

Колокольня Церкви Преображения Господня

– Какие звоны могли сохраниться и какие относят к каноническим, т.к. именно они становятся основой для реконструкции.

– Существует несколько исторически сложившихся видов звонов, общие для всех православных храмов. В первую очередь это благовест (равномерные удары в большой колокол, выполняющие функцию призыва прихожан) и два вида перезвона: погребальный и водосвятный. Эти виды звонов обязан знать каждый звонарь вне зависимости от того к какой исполнительской школе он себя относит. В остальных же видах звонов (а в особенности в трезвоне) всегда имеется место для творческого самовыражения, здесь звонарь может проявить свой талант и фантазию в полной мере. Небольшие звонницы деревенских часовен Русского Севера и Карелии, в частности, комплектовались полным набором колоколов малых по массе и управлялись одним звонарем, что позволяло ему свободно импровизировать. В отличие от многих других звонарей, начавших свой путь в 1970-1980-е годы, кижские звонари никогда не создавали фиксированных звонов-композиций, их творческим методом является импровизация.

Важно понимать, что произведение традиционной инструментальной музыки, как отмечает ведущий отечественный органолог и мой учитель И.В. Мациевский: «существует во множестве творчески-исполнительских актов искусства как некая образно-стилевая идея, предполагающая вариантность толкования, множество путей прочтения» [7, c. 160]. Каждый звон может исполняться во множестве вариантов, однако стабильные элементы отражают определённые эстетические и фактурные критерии, которым он должен соответствовать.

– Небольшие звонницы деревенских часовен комплектовались полным набором колоколов малых по массе и управлялись одним звонарем. Несмотря на заданные архитектурой деревянных церквей и комплектом колоколов параметры импровизации, на какие источники в процессе реконструкции звонов опирались И. Архипов и И. Хуттер?

– Основных источников два: дипломная работа выпускника Петрозаводской консерватории, а в настоящее время ведущего отечественного кампанолога А.Б. Никанорова – «Колокола и колокольные звоны Псково-Печерского монастыря» и традиционные наигрыши на кантеле – Kirkonkellot, имитирующие звучание колокольных звонов, зафиксированные А.О. Вяйсяненым и помещенные в сборнике  «Kantele – ja jouhikko savelmia».

– Если использование колокольных звонов в качестве источника в деле реконструкции понятно и оправдано, то, как может быть интерпретирована имитация колокольного звона?

– Конечно, каждый кантелист изображал те звонницы и тех звонарей, которых слышал. Проанализировав наигрыши, записанные А.О. Вяйсененом, можно сделать лишь гипотетические выводы о репертуаре, звукоидеале колокольных звонов, который существовал в сознании народных исполнителей Карелии в начале XX столетия. В первую очередь наигрыши на кантеле были для звонарей отправной точкой, источником вдохновения для собственного творчества.

– Ваше дипломное исследование посвящено возрождению традиции колокольного звона в Карелии. Какие региональные особенности Вы бы отметили?

– В каждом регионе России, звон приобрел свои особенности, что отразилось и в способах развески колоколов, которую использовали местные звонари. Традиционно каждый звонарь старался сделать свою колокольню максимально удобной для себя. В процессе общения звонари разных храмов перенимали способы развески колоколов и управления ими. Со временем сформировалось несколько универсальных систем, которые характерны для многих церквей. Базовым принципом фактурной организации русских колокольных звонов является деление колоколов на зазвонные, альтовые и благовестники. Альтовые колокола управляются левой рукой звонаря, благовестники – педалью или отдельным человеком, а зазвонные колокола могут управлятся по-разному. Иногда и в одном регионе можно встретить несколько систем управления – всё зависит от того, кто развешивал колокола.

Наиболее распространены «тройка» и «четвёрка» зазвонных колоколов. При использовании этих систем верёвки от этих колоколов находятся в правой руке звонаря и держатся на весу. Однако, карельские звонари пошли по другому пути, создав систему развески, при которой верёвки от зазвонных колоколов подводятся к пульту вместе с альтовыми. Получается такое своеобразное «пианино», но оно не имеет ничего общего с карильоном.

Звонари И. Архипов и И. Хуттер пришли к данному типу развески исходя из архитектуры деревянных часовен, а также поиска максимального удобства исполнения. В научный обиход мной был введен термин – «кижская система развески», т.к. именно она стала своеобразной визитной карточкой звонарей кижской школы – участников фестивалей колокольного искусства, представляющих наш регион на обширном российском пространстве.

Данный способ развески был выбран как наиболее органичный для деревянных часовен находящихся на о. Кижи, однако спустя годы перенесён и на каменные колокольни храмов Карелии. В настоящее время описанным типом развески оснащены колокольни в храмах городов (Петрозаводска, Суоярви, Кондопога), острова Кижи, посёлков Пряжа, Мелиоративный, Янишполе, Вилга, Кварцитный, всего более 25 храмов республики. На территории Карелии существуют и иные школы звона, но все они ориентируются на опыт звонарей из Архангельска и Санкт-Петербурга. Звоны И. Архипова, И. Хуттера и их учеников самобытны и не имеют аналогов в других регионах.

–Как со временем изменилась функция колокольного звона?

– В конце 1980-х гг. возрождение колокольного искусства в России происходило необычайно активно. Мощным стимулом к этому стало празднование1000-летия Крещения Руси, а также целый ряд перемен в общественно-политической и культурной жизни: возвращение Русской Православной Церкви храмов, отдельных святынь (в том числе некоторых особо чтимых икон) и пр. Активное проникновение церковной культуры в светскую жизнь характеризовалось, в частности, проведением концертов духовной музыки, в которые включались и колокольные звоны. Постепенно колокол превратился в неотъемлемую часть повседневной жизни как церковной, так и светской, в том числе – музейного пространства, об этом пишет, в частности, А. Никаноров [8].

Музейные звоны изначально создавались как реконструкция утерянных звонов церковных. Таким образом, они переняли у последних фактуру, способ развески колоколов, а также многие другие формообразующие и эстетические функции. Разница между звоном церковным и концертным заключается в цели исполнения. При исполнении звона в концертной ситуации, например, в этнографическом музее, сигнальная функция исключается. В данном контексте звон становится музыкальным произведением, предназначенным для прослушивания. Важными становятся другие факторы – яркость содержания, образность, краткость, ёмкость. При этом музейному звонарю не следует чрезмерно увлекаться экспериментами. Звон – это звон, а не музыка на колоколах.

Важным для кижских звонарей является умение органично вписывать колокольный звон в ландшафт Карелии. И. Архипов всегда призывал молодых звонарей не осуществлять звон сразу, как только поднялся на колокольню. Необходимо увидеть и услышать окружающее пространство: как сегодня светит солнце, поет ветер, плывут облака… Только тогда можно дополнить эту звуковую картину первым ударом благовеста. Такой подход характерен для традиционной культуры и соответствует ментальности народного музыканта, который вслушивается, а в момент исполнения – транслирует весь звучащий мир. Совершая первый удар в колокол, нельзя забывать о том, что у тебя самого в голове могут быть тысячи разных мыслей, но каждый, кто сейчас услышит, произведённый тобой звук, в первую очередь подумает о Боге. В этом и заключен главный смысл работы звонаря – хоть церковного, хоть музейного.

Литература:

1. Вишняков Д.С. Северное возрождение колокольных звонов // Go Arctic. 18 февраля 2019. – URL: https://goarctic.ru/society/severnoe-vozrozhdenie-kolokolnykh-zvonov/ (дата обращения 5.06.2023).
2. Гиппиус Е.В. Ростовские колокольные звоны // Русское возрождение. 1998. № 2. – С. 237-238.
3. Гуреев К. Колокольные звоны Карелии: возрождение традиции. Дипломная работа. – Петрозаводск, 2015. – 94 с.
4. Давыдов А.Н., Лоханский В.В. «Звоны северные» в Архангельском музее деревянного зодчества // Колокола: история и современность. – М.: Наука, 1985. – С. 280-285.
5. Данилов И. Первый колокольный звон // Окно. № 10. 1989. – URL: https://kolokola.tripod.com/pervyy.htm (дата обращения: 27.05.2023).
6. Ильин В.Н. Эстетический и богословско-литургический смысл колокольного звона // Эссе о русской культуре. – СПб.: Акрополь, 1997. – 462 с.
7. Мациевский И.В. Народная инструментальная музыка как феномен культуры. – Алматы : Дайк-Пресс, 2007. – 516 с.
8. Никаноров А. Историография российской кампанологии (1990-е – начало 2000-х гг.) // Вопросы инструментоведения. Вып. 9. – СПб.: РИИИ, 2014. – С. 176-182.
9. Тосин С.Г. Колокольный звон в России: традиция и современность. Автореф… на соиск. уч. степени док. иск. (17.00.02-17). – Новосибирск, 2010. – 42 с.
10. Ярешко А.С. Колокольные звоны – инструментальная разновидность русского народного музыкального творчества // Из истории русской и советской музыки. – М.: Музыка, 1978. Вып. 3. – С. 36-74.
11. Ярешко А.С. Роль звонаря в русской православной культуре // Мужчина в традиционной культуре народов Поволжья. – Астрахань : Издательство АГУ, 2003. – С. 58-62.

^[1] В 1932 Е. Гиппиус и З. Эвальд осуществили фонограмму звонов новгородского Юрьева монастыря (колокола не сохранились). Значительный общественный резонанс в СССР и за рубежом вызвало издание грампластинки «Ростовские звоны» в 1965 году.

^[2] См. : Гуреев К.О. О внецерковном колокольном звоне (на примере искусства звонарей государственно историко-архитектурного и этнографического музея «Кижи») // Вопросы инструментоведения. Вып. 9. – СПб.: РИИИ, 2014. – С. 187-191; Колокольный звон в Карелии на рубеже тысячелетий: возрождение традиции // Художественная культура России в региональном аспекте: вчера, сегодня, завтра. – Красноярск: ФГБОУ ВПО КГАМиТ, 2014. – С. 59-67.