Традиционное северное орнаментальное вязание («полихромное вязание» – термин А.П. Косменко, «многоцветное вязание» – термин У.С. Конкка) в прошлом являлось характерным видом декоративно-прикладного творчества не только самодийских (саамов), но и славянских (русских), скандинавских и большинства финно-угорских народов. Значительная часть «базовых» геометрических мотивов, присущих традиционным ткачеству и вышивке, нашли применение в дальнейшем в сфере орнаментального вязания.
Известный путешественник В. Майнов, побывав в Сегозерье в с. Паданы, писал: «по костюму можно узнать вспытал ли кореляк прелести семейной жизни или же он находится еще в периоде искания подруги сердца, так как холостежь по давно заведенному обычаю выставляют напоказ понад голенищем пальца на 2 на 3 обод чулка искусно связанный из разных шерстей, то шашечками, то клеточками...»[1].
В.М. Привалова, рассматривая феномен орнамента в культуре, как знаковую систему в антропологической картине мира, представляющую собой очень древнюю проекцию сознания в деятельности, отмечает, что «простые, а затем и сложные геометрические формы орнамента, начиная с первобытности, а затем и через этническую традицию исторически отражают специфическую информацию о внутреннем и внешнем мире человека» [8, с. 255]. Художественный и музыкальный критик, историк искусств В.В. Стасов писал: «орнамент никогда не заключал ни одной праздной линии. ‹...› Каждая черточка имеет свое значение, является словом, фразой, выражением известных понятий, представлений»[2].
Символ, по мнению Ю.М. Лотмана, никогда не принадлежит какому-либо одному синхронному срезу культуры: «он всегда пронзает этот срез по вертикали, приходя из прошлого и уходя в будущее. Память символа всегда древнее, чем память его несимволического текстового окружения, т.к. всякий текст культуры принципиально неоднороден»[3].
Традиция орнаментального вязания, угасшая на территории Карелии к середине XX столетия, возрождается в настоящее время мастерами декоративно-прикладного искусства, энтузиастами, людьми, не только изучающими этнографические образцы, которые обладают этно-локальными признаками, но и предлагающими формы развития ремесла в современных условиях. Возрождением традиций орнаментального вязания коренных народов Карелии занимается Татьяна Кириллова из г. Олонец. Она не только изучает образцы, находящиеся в коллекциях известных музеев, но и создает на их основе чулки и рукавицы, подробно описывая технологию изготовления на страницах интернет-сообщества.
– Татьяна, как давно Вы занимаетесь традиционным северным орнаментальным вязанием, и почему проявили к нему интерес?
– Стараюсь посещать выставки, которые проходят в моем родном городе. Так более пятнадцати лет назад не выставке декоративно-прикладного творчества в Олонецкой детской художественной школе я увидела варежки мастера Татьяны Михайловны Юшиной. Меня заинтересовали орнаменты, которыми они были декорированы, а также смыслы, которыми эти узоры были наделены.
– Чем для Вас является орнамент?
– Полагаю, что орнамент является своеобразной письменностью. Символ – знак «другого» языка, важнейший механизм памяти культуры.
– Как дальше складывались события в сфере освоения основ орнаментального вязания?
– Буквально через три месяца после выставки на мастер-классе по вязанию варежек побывала моя приятельница. Она принесла мне схемы орнаментов, рассказала о некоторых секретах изготовления. Начинала я вязать рукавицы по поморским образцам. Напомню, что каждая из местных поморских традиций узорного вязания (лешуконская, мезенская, пинежская и поморская) имела свои характерные черты.
– У.Т. Сирелиус писал из пинежской деревни во время экспедиционной поездки по Беломорью в 1911 году: «особенно заслуживают упоминания полотенца, носки и варежки, украшенные геометрическими узорами – такими же, что, по крайней мере, еще недавно бытовали по всей Северной России: в Русской Карелии, в зырянском крае и вплоть до вогульских земель»[4]. Как Вы полагаете, насколько протяженным оказывается ареал традиционного орнаментального вязания?
– Орнаментальное вязание в прошлом было характерно для финно-угорских народов – эстонцев, карелов, финнов и коми. Традиционное полихромное вязание типично для населения некоторых областей Русского Севера: Поморья, Мезени, Пинеги и др. Его бытование среди русских западного Поморья, определялось многовековыми культурными контактами поморов с соседними народами – не только с карельским населением Карелии, но и скандинавами. Известно, что с конца XVIII – начала XIX века полихромное вязание распространилось на всей территории Фенноскандии.
– Вы начали вязать варежки, используя образцы поморского орнаментального вязания.
– Да, через интернет я установила контакты с мастерами – последователями Народного мастера Галины Челпановой, возродившего традиционное вязание в Архангельске. Безусловно, деятельность, направленная на выявление, сохранение, изучение, публичное представление и популяризацию культурного достояния, которым является традиционное орнаментальное вязание – впечатляет. Отмечу, что найти и выбрать понравившиеся схемы традиционного орнамента лешуконских или мезенских варежек, не составит труда, т.к. они имеются в журналах по вязанию и на соответственных сайтах в сети Интернет.
Схема орнамента, выполненная Т. Кирилловой
– Знаю, что позже Вы проявили интерес к орнаментальному вязанию коренных народов Карелии.
– Невозможно было его не проявить, т.к. я живу в Карелии.
– В каких районах было распространено орнаментальное вязание?
– Традиционное узорное вязание характерно для русских Поморья и карелов Северной Карелии, Сегозерья, причем степень распространения орнаментальных вязаных изделий (по мнению А.П. Косменко) возрастала по мере приближения к финляндской границе.
– Вы согласны с мнением А.П. Косменко по поводу возрастания орнаментальных вязаных изделий к финляндской границе?
– Я стараюсь сопоставлять информацию, содержащуюся в известных публикациях с имеющимися образцами изделий в музейных коллекциях.
– Вами проделана большая работа по составлению альбомов с образцами варежек и чулок[5]. Расскажите, откуда они и имеются ли различия в орнаментальных, колористических предпочтениях в локальных традициях узорного вязания?
– К одним из исторически ранних образцов относятся варежки, приобретенные В. Бломстедтом и В. Суксдорфом во время экспедиции по Беломорской Карелии в 1894 году. Несмотря на то, что основной целью исследователей было изучение стиля деревянной архитектуры, В. Бломстедт и В. Суксдорф собрали несколько десятков образцов традиционной вышивки и предметов быта, сделали более сотни фотографий и зарисовок. Финляндские архитекторы начали своё путешествие с деревни Аконлахти, затем посетили Шапповаару, Минозеро, Кимасозеро, Хяркёниеми и др. Образцы традиционного орнаментального вязания имеются из деревень Аконлахти, Луваярви и Кимасозеро.
Художественный, образный язык орнамента многообразен. Выполняя декоративную функцию, он часто может указать не только на этническую, но и на социальную, гендерную, возрастную принадлежность, являясь, по мнению Г.С. Масловой, «средством выражения народного мировоззрения». Композиция, выбранные мотивы, колористическое решение различались в зависимости от того, кому предназначалось изделие.
Для понимания языка орнамента большое значение имеет терминология узоров. Название узора может происходить от техники выполнения (например, в Поморье узор на рукавицах из д. Уна Приморского района Архангельской области называется «косорядка» и состоит из диагональных полос), места его происхождения, этнической принадлежности («русский узор»). Иногда название отражает композицию узора или особенности его формы (например, мотив «месяцы» на «исподках» из с. Пунерма Онежского района Архангельской области, состоящий из квадратов, окруженный восьмилепестковыми розетками или узор «рюмка» на рукавицах из д. Яреньга Приморского района Архангельской области)[6]. Г.С. Маслова приводит названия орнаментов русской вышивки, отражающие те или иные представления о животных: «кошачьи лапки», «ласточкин хвост», «лягушки» и т.д. [7, с. 159].
Варежки из д. Аконлахти связаны из белой овечьей шерсти с орнаментом из нитей черного цвета. Основной геометрический узор с мотивом ромба, состоящий из «siankirjat», расположен в районе запястья. Композиционное решение имеет аналогии в традиционной вышивке. Подобно вышивке, центральный «бранный узор» обрамляет крестообразный мотив «kananvarpasia» («куриные лапки»)[7].
Несмотря на то, что верхняя часть чулок (SU3164:62) из серой шерсти и орнамента из нитей коричневого цвета не имеет в паспорте музейного предмета точного места создания, возможно предположить, что она также из д. Аконлахти (или ближайшей деревни), т.к. основой орнамента является, зафиксированный В. Бломстедтом и В. Суксдорфом мотив «siankirjat» или «obražakirja» – «рисунок иконы» у сегозерских карелов [6, с. 24].
– Что Вы можете сказать об орнаменте, присутствующем на рукавицах и чулках? Каково его смысловое значение?
– Наряду с рассмотрением сложных сюжетных схем наиболее серьезное внимание геометрическому пласту как наиболее архаичному в русской вышивке было уделено в известных статьях А.К. Амброза [1, 2]. В фундаментальной монографии Г.С. Масловой проблема развития и трансформации геометрического орнамента широко рассматривается с позиций его историко-этнографических параллелей [7]. Исключительно большое внимание архаическому геометризму в русском орнаментальном творчестве уделял Б.А. Рыбаков [9].
Так Б.А. Рыбаков отмечает, что: «в земледельческих культурах древний символ плодородия претерпел некоторые изменения и расчленился на несколько разновидностей.Существует два основных вида ромбических узоров: один из них, более простой, образован системой ромбов, вписанных один в другой; второй вид сложнее – он представляет собой нечто вроде меандра, подчиненного не квадратной, а ромбической основе. Ромбы всегда расположены так, что их большая диагональ вертикальна» [9, с. 127].
На варежках и верхней части чулка (SU3164:60 и SU3164:69) вывязан «ромб с точкой». В схеме Б.А. Рыбакова этот орнаментальный мотив приведен под буквой «з» как символ блага, плодородия, «поля с семенами». Исследователь отмечает, что в русском народном декоративном искусстве широко известны все виды простого ромбического и меандро-ромбического коврового узора, представляющие наслоения всех эпох развития символического орнамента. Как правило, этот узор встречается на свадебной одежде. «Ромбо-точечная» композиция (как ее называет Б.А. Рыбаков) часто встречается на свадебных «молодецких» панёвах, на вышитых рукавах женских рубах, на девичьих головных уборах и прялках – свадебном подарке жениха невесте [11, с. 46].
Следующие образцы – варежка и верхняя часть чулок из д. Кимасозеро (SU3164:67 и SU3164:65) – содержат ромб с точкой в центре более крупного мотива – «tähti» («звезда»). Интересно, что в традиционной вышивке тверских карелов есть аналогичный орнаментальный мотив, где называется «бокон шарвет» («бараньи рога»)[8]. Изделия из д. Кимасозеро выполнены из неокрашенной шерсти белого и коричневого цвета. Обрамлением композиции, как и на предыдущих образцах, является орнаментальный мотив «kananvarpasia» («куриные лапки»). В карельской вышивке, особенно полотенец, много одномотивных рисунков (термин А.П. Косменко), состоящих из одной «базовой» фигуры и фризовых обрамлений из других орнаментальных элементов [6, с. 214].
Орнамент образцов – варежки и верхняя часть чулок из д. Луваярви (SU3164:53 и SU3164:66) – включают известный не только у карелов мотив «lemmenlehti» («лист любви»). Действительно, Г.С. Маслова отмечает, что: «у карелов особое значение имело орнаментальное изображение четырехлистника, являвшегося символом любви и брака («lemmenlehtizet») и якобы обладавшего особой силой при колдовстве» [7, с. 152].
Схема орнамента, выполненная Т. Кирилловой
Л.И. Иванова приводит следующие сведения о значении термина: «lemmenlehti – у северных карелов это своеобразный старообрядческий крест с украшениями, который носили на шее. В Сегозерье этот крест располагался внутри круга, переплетенного цветами. В Вокнаволоке четырехдольный лист клевера, на который похож этот крест и с отысканием которого связывали счастливую любовь, также называли lemmenlehti. В Калевале, Кестеньге и Реболах так назывался найденный на хвойном дереве лист счастья, усиливающий обаяние девушки… Можно предположить, что все это использовалось колдунами и знахарями для приготовления любовных снадобий» [5, с. 101].
Обращает внимание, что орнамент на белых шерстяных изделиях с мотивом «lemmenlehti» выполнен из окрашенных нитей красного цвета, что позволяет находить аналогии в традиционной вышивке. Так Г. Дурасов пишет о наиболее древнем сочетании в двусторонней монохромной вышивке, где присутствуют белый и красный цвета: «бело-серебристая льняная холстина и красная нить узора. В средневековой цветовой символике, в частности в вышивке, красный цвет означал огонь и мужское начало, белый – воду (а в нашем случае, по-видимому, землю) и вообще женское начало» [4, с. 89]. Связь узора с ромбами со свадебной обрядностью и с бытом молодой замужней женщины заставляет обратить на него особое внимание, так как весь свадебный ритуал пронизан магическим содержанием, и в первую очередь магией плодородия. Отмечу идентичность формы мотива «lemmenlehti» («лист любви») с одним из вариантов ромбического знака, приведенного Б.А. Рыбаковым как знака плодородия, известного с бронзового века [9, с. 128].
Идея плодородия в свадебной обрядности выступает в двух формах: во-первых, как будущая плодовитость девушки-невесты, а во-вторых, как плодовитость вспаханной и засеянной земли. Женщина уподоблена земле, рождение ребенка уподоблено рождению нового колоса, зерна. В этом слиянии аграрного и женственного начал «сказывается не только внешнее уподобление по сходству сущности жизненных явлений, но и стремление объединить в одних и тех же заклинаниях и благопожеланиях счастье новой семьи, рождение новых людей и урожайность полей, обеспечивающую это будущее счастье» [10, с. 52].
–Татьяна, расскажите о роли варежек в традиционном свадебном обряде.
– Об обрядовой роли рукавиц в свадебном ритуале можно узнать из публикаций Ю.Ю. Сурхаско, В.П. Кузнецовой, К.К. Логинова, Л.В. Трифоновой, Е. Логвиненко[9]. Так у северных карелов, если при сватовстве сторона невесты не давала окончательного ответа, патьвашка, уходя оставлял свои рукавицы на конце воронца или на печном столбе в знак того, что еще вернется за ними.
Вопрос о дарах со стороны невесты считался весьма важным, что было характерно не только для карельской свадьбы, но и для свадебных обычаев других народов, и прежде всего русских в Олонецкой и Архангельской губерниях. Тем не менее, в северно-карельской свадьбе невеста должна была одарить всю родню жениха. В целом состав подарков традиционен. Мужчинам полагалось дарить рубаху или ткань на рубаху, полотенца, платки, вязаные рукавицы, носки; женщинам – сарафаны, либо ткань на сарафаны, рубашки, рукава и станушки, платки, передники, варежки и чулки. В южно-карельской же свадьбе, как и в соседней северорусской, выторговывание даров возводилась в обычай, причем часто вся ряда могла ограничиться лишь вопросом о подарках [11, с. 93-94].
К одному из наиболее обобщенных и универсальных символов брака относится круг. Он находит обрядовое воплощение в целом ряде круглых и кольцеобразных свадебных предметов (возможно это не только кольцо, каравай, но и варежки, связанные по кругу и имеющие оберег-«обручек» в районе запястья) и действий. В обряде «окручение» невесты варежки играли особую роль. После заплетания кос невесту одевали. Надевались обычные для карельской женщины наряды: рубаха (rattcina), юбка (jupka), сарафан (kosto), передник (peretnikka), шейный платок (kaklapaikka), пальто (palllo) и рукавицы (kinlahat). Надевание рукавиц невесте, равно, как и закрывание лица платком, связано, главным образом со стремлением защитить ее от порчи. В последнюю очередь надевался головной убор [11, с. 147].
Встреча поезда жениха и прием поезжан в дом невесты в разных местах Карелии происходили неодинаково. Так у северных карелов поезжане, войдя в избу, снимали с себя верхнюю одежду. Жених нередко оставался в шапке, а иногда и в рукавицах, даже если свадьба происходила летом [11, с. 182].
– Представленные орнаментальные мотивы встречаются исключительно на изделиях народов Карелии или их географическое распространение шире?
– Географическое распространение аналогичных композиций в украшении женских одежд, поясов и головных уборов очень широко. Так мотив, имеющий название у карелов «lemmenlehti», присутствует в вышивке не только финно-угров, но и славян (русских), скандинавов.
– Рассматривая этнографические образцы, собранные Вами в альбом, обратила внимание на то, что мотивы, названные «lemmenlehti» («лист любви») имеют варианты. С чем это связано?
– Терминология геометрических мотивов не отличалась устойчивостью: разные мотивы часто имели одинаковое название и, наоборот, один и тот же геометрический рисунок в разных местностях порой назывался по-разному. В частности, мотив «lemmenlehtiset» у сегозерских карел известен и как «obražakirja» – «рисунок иконы», на Карельском перешейке – «käpälikköja, tallojen» – «лапы, следы», видимо, животного, а у верхневолжских карел варианты подобных мотивов зафиксированы под общим названием «golovkasen» – «головастицы». Об этом пишет А.П. Косменко [6, с. 24].
Орнамент на варежках из д. Кимасозеро (SU3164:55) содержит антропоморфные мотивы. В традиционной вышивке карелов антропоморфные фигуры изображены фронтально, с поднятыми или опущенными руками. Очертания головы фигур имеют ромбовидную форму. Антропоморфная женская фигура присутствует в орнаментальной композиции на варежках из д. Кимасозеро (SU3164:55), а также на образце, приобретенном Д. Энгельбергом в Восточной Карелии в 1909 году, где мотив называется «vastuskirjat».
А.П. Косменко выделяет четыре иконографических типа антропоморфных мотивов. К группе № 3 относятся многочисленные фигуры с нижней частью туловища в виде треугольника, ноги отсутствуют, руки подняты, либо опущены. В вышивках карельских полотенец и подзоров, для которых узоры указанной группы наиболее характерны, данные мотивы, часто изображены рядом с фитоморфными геометрическими узорами [6, с. 250].
– Кем еще приобретались варежки и в каких районах Карелии?
– В 1894 году в Беломорскую Карелию состоялось путешествие И.К. Инха. Целью И.К. Инхи было не только фотографировать людей – народные типы, но и традиционные ландшафты, постройки, костюмы, образцы декоративно-прикладного искусства. Исследователь приобрел несколько пар новых варежек для Государственного исторического музея Финляндии (с 1916 года – Национальный музей Финляндии). Так орнамент варежек из д. Аконлахти (SU4522:63) включает «ромбо-точечный» мотив в качестве центрального элемента и мотив «olkakirjat».
Одним из направлений преобразования архаического ромба является превращение его в устойчивый символ плодородия вообще; к ромбической основе добавились завитки или ростки по внешним углам фигуры. Обрамлением ленточной композиции неизменно служит бордюрный мотив «kananvarpasia». В изделии используется три цвета – белый, черный и красный.
Схема вариантов ромбического орнамента [1, с.15]
Схема орнамента, выполненная Т. Кирилловой
Орнаменты варежек из д. Ювалакша (SU4522:66 и SU4522:65) образуют антропоморфные (женские) фигуры идентичные тем, которые мы уже видели на образцах, зафиксированных В. Бломстедтом, В. Суксдорфом (SU3164:55) и Д. Энгельбергом (SU4842:).
Схема орнамента, выполненная Т. Кирилловой
И.К. Инха и позднее Д. Энгельберг записали название орнаментального мотива – фигур с поднятыми руками – «vastauskirjat».
Схема орнамента, выполненная Т. Кирилловой
Локальные традиции изготовления вязаной одежды разных регионов можно определить как по структуре декора, орнаменту и колористическим предпочтениям, так и по способу вязания. Для рукавиц – это манжета кистевой части, а также техника закрывания петель верхней части – мыска. В рассмотренных нами образцах встречаются манжеты двух типов: с бахромой и без бахромы. Г.А. Григорьева отмечает, что особый интерес представляет отделка краев вязаных поморских изделий. В XIX – первой половине XX века по краю рукавиц, чулок, рубашек и некоторых других вещей повсеместно вывязывали «рубецки» – несколько поперечных полос в плотный рубец, а края праздничных рукавиц дополнительно украшали «морхами»– бахромой из разноцветной шерсти [3, с. 16].
– Как связать манжет рукавицы без бахромы?
– Набираем петли на спицы, первый ряд провязываю лицевыми петлями. Ввожу другой цвет (у меня нить красного цвета) и чередую: одну петлю провязываю одним цветом (желтым), другую вторым (красным). Отмечу, что нити при вязании должны быть спереди. В следующем ряду следим за тем, чтобы по вертикали чередование цветов сохранялось – над петлей из нитей красного цвета появлялась аналогичная.
– Сколько рядов «обручков» обычно встречается на варежках?
– Я вяжу три, соответственно три ряда. Полагаю, кроме обережной функции, такие «обручки» имели практическую. Если начать вязание рукавицы изнаночными или лицевыми петлями, изделие в районе запястья будет скручиваться. Именно эта часть рукавицы должна быть плотнее.
– Как оформить манжету бахромой?
На этапе набора петель на спицы мы их не затягиваем, а снимаем, формируя более удлиненные. Необходимо только следить за тем, чтобы петли, образующие бахрому, были одинаковыми по длине.
– Татьяна, что еще отличает варежки Беломорской Карелии?
– Полагаю, цвет – это первое, на что обращаешь внимание. Если рукавицы из деревень Аконлахти, Луваярви, Кимасозеро изготовлены из неокрашенной овечьей шерсти, исключением являются нити красного цвета. В образцах из д. Ювалакша используется шерсть окрашенная в фиолетовый, розовый цвета.
– В Вашем альбоме имеется образец варежек, приобретенных И.К. Инхой в д. Ухта. В чем их отличие?
– Несмотря на то, что варежки (SU4522:64ab) изготовлены из неокрашенной шерсти белого и черного цветов, они имеют манжету с бахромой, орнамент с мотивом «suuretkirjat» в районе запястья, «пестренький верх» (в некоторых образцах он называется «pikkukirjavaa»), как на известном образце праздничных карельских рукавиц-киндахат (РЭМ 3628-10/2). Внимание обращают кисточки на концах мыска и пальца.
– Какие исследователи еще собирали образцы варежек на территории Карелии?
– Несколько позднее, в 1911 году Кемский уезд посетил У.Т. Сирелиус. Он приобрел несколько пар рукавиц, в том числе в с. Оланга.
– Что отличает эти образцы от увиденных нами ранее?
– Полагаю, композиция декора и колористическое решение. Если рассматривать варежку по вертикали, т.е. в той последовательности, в которой она изготавливается, то отчетливо различаются три уровня. На рукавицах из с. Олнанга имеется полосатая резинка, цвета которой не всегда используются в дальнейшем (например, оттенки зеленого цвета на варежках SU4887:16). После резинки следует раппорт, где орнамент состоит из одной или двух «базовых» фигур и включает фризовое обрамление из неизменного «kananvarpasia». Декор верхней части содержит один мотив.
На варежках из д. Ухта (SU4522:64ab) и с. Олнанга (SU4887:16 и SU4887:14) вывязан один орнамент, но в И.К. Инха записал его название как «suuretkirjat», а У.Т. Сирелиус – «muiskankirjasiksi». «Ромбо-точечный» мотив идентичный тому, который зафиксировали В. Бломстедт и В. Суксдорф в д. Кимасозеро содержится на раппорте образца SU4887:15.
– Представленные Вами образцы, приобретены или сфотографированы финляндскими исследователями у карельского населения. Давайте еще раз уточним, какие изделия относятся к традиционным и чем они отличались?
– К традиционным изделиям орнаментального вязания карелов относятся чулки и рукавицы. Перчатки (как у эстонцев) или вязанные на спицах рубашки-поморки Поморского берега Белого моря, отсутствуют в музейных коллекциях. Орнаменты и цветовая гамма узоров на изделиях различались в зависимости от районов проживания, а также от принадлежности к определенному полу и возрасту. Например, детские варежки из д. Контокки выполнены из шерсти белого, светло-серого и розово-красного цветов. Совершенно очевидно, что они предназначались девочке, на что указывает и антропоморфный орнамент из женских фигур.
– Как Вы полагаете, на сколько точно необходимо воспроизводить облик этнографических образцов в новых изделиях, сохраняя ощущение принадлежности локальной или региональной традициям?
– Изучение этнографических образцов, изготовление рукавиц по этим образцам, создание схем традиционных орнаментов, эксперименты в сфере колористических решений, композиционных приемов со временем формируют разного рода устойчивые, повторяющиеся в других изделиях элементы, подобные традиционным формулам в фольклорных поэтических текстах. Становится возможным создавать «свое» на основе знаний традиционных технологических, композиционных, колористических канонов и возможных «отступлений», в которых проявляется индивидуальное, личностное начало.
Литература:
- Амброз А.К. Раннеземледельческий культовый символ «ромб с крючками» / А.К. Амброз // Советская археология. 1965. № 3. – С. 14-27.
- Амброз А.К. О символике русской крестьянской вышивки архаического типа / А.К. Амброз // Советская археология. 1966. № 1. – С. 61-76.
- Григорьева Г.А. Ткани и одежда Поморья в собрании Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника: каталог / Г.А. Григорьева. – Архангельск : Правда Севера, 2000. – 294 с.
- Дурасов Г. Попытка интерпретации значения некоторых образов русской народной вышивки архаического типа / Г. Дурасов // Советская этнография. № 6. 1980. – С. 87-98.
- Иванова Л.И., Миронова В.П. Досвадебная обрядность и свадебный ритуал карелов (конец XIX – первая половина XXв.): исследования и материалы / Л.И. Иванова, В.П. Миронова. – Петрозаводск : Periodika, 2018. – 370 с.
- Косменко А.П. Послания из прошлого: традиционные орнаменты финно-язычных народов северо-западной России / А.П. Косменко. – Петрозаводск : Скандинавия, 2011. – 306 с.
- Маслова Г.С. Орнамент русской народной вышивки как историко-этнографический источник / Г.С. Маслова. – Москва : Наука, 1978. – 216 с.
- Привалова В.М. Орнаментальная культура. Аналитический обзор символов и знаков геометрического орнамента в антропологической картине мира / В.М. Привалова // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. т. 12. №3. 2010. – С. 255-263.
- Рыбаков Б.А. Происхождение и семантика ромбического орнамента / Б.А. Рыбаков // Сборник трудов. Вып. 5. 1972. – С. 127-134.
- Рыбаков Б.А. Язычество древних славян / Б.А. Рыбаков. – Москва : Академический проект, 2013. – 640 с.
- Сурхаско Ю.Ю. Карельская свадебная обрядность (конец XIX – начало XX в.) / Ю.Ю. Сурхаско. – Ленинград : Наука, 1977. – 236 с.
[1]Майнов В.Н. Поездка в Обонежье и Корелу / В.Н. Майнова. – Санкт-Петербург : типография В. Демакова, 1877. – С. 278.
[2] В.В. Стасов Собрания сочинений. Художественные статьи: очерки, эссе. Т. 1. – Санкт-Петербург : типография М. М. Стасюлевича, 1894. − С. 207.
[3] Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров : Человек–текст–семиосфера–история / Ю.М. Лотман. – Москва : Языки русской культуры. 1996. – С. 148.
[4]U.T.S. Valkean meren mailta. (Kirje Helsingin Sanomille) [С земель у Белого моря. (Письмо для газеты «Хельсинкские вести»)] // Helsingin Sanomat, № 220. Sunnuntainasyyskuun 24. P. 1911. − S. 10-11.
[5] Альбомы образцов варежек и чулок размещены на странице Т. Кирилловой вконтакте.
[6] Примеры названий узоров приведены на основе образцов (рукавиц), содержащихся в публикации Григорьева Г.А. Ткани и одежда Поморья в собрании Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника: каталог / Г.А. Григорьева. – Архангельск : Правда Севера, 2000. – 294 с.
[7] А.Г. Шахнович формулирует такое определение «бранова узора»: это орнаментальная полоса, образованная ритмическим повторением раппорта. Раппорт может состоять из ромбической сетки с заполненными узорами ячеями, отдельных мотивов и мотивов, образующих в полосе непрерывный узор, оставляющий просветы ткани – фон, который тоже образует узор (фоновый узор) Браный узор создает соответствующий ему фоновый узор, они взаимопроникновенны, вычленяют друг друга, не могут существовать друг без друга. Подробнее об этом см.: Шахнович А.Г. Браные узоры на текстильных изделиях русских крестьян Восточной Сибири. Автореферат дис. ... кандидата искусствоведения : 17.00.09 / Шахнович Алефтина Геннадьевна ; [Место защиты: Вост.-Сиб. гос. акад. культуры и искусств]. – Улан-Удэ, 2007. – 16 с.
[8] Подробнее об этом см.: Жуковская И.В. Вышивка тверских карел по коллекции М.В. Михайловской / И.В. Жуковская // Сборник Музея антропологии и этнографии при Российской Академии наук. Сб. 28: Из культурного наследия народов России. – Ленинград : Наука, 1972. – С. 189.
[9] Подробнее об этом см.: Сурхаско Ю.Ю. Карельская свадебная обрядность (конец XIX – начало XX в.) / Ю.Ю. Сурхаско. – Ленинград : Наука, 1977. – 236 с.; Кузнецова В.П. Свадебная обрядность Пудожья / В.П. Кузнецова // Историко-культурные традиции малых городов Русского Севера. – Петрозаводск : КарНЦ РАН, 2006. – С. 214-223; Кузнецова В.П., Логинов К.К. Русская свадьба Заонежья / В.П. Кузнецова, К.К. Логинов. – Петрозаводск : Издательство ПетрГУ, 2001. – 328 с.; Трифонова Л.В. Одежда в обрядах, обычаях и мифологических представлениях русских Пудожья и Заонежья конца XIX – начала XX столетия / Л.В. Трифонова // Кижский выпуск. № 13. – Петрозаводск : музей-заповедник «Кижи», 2011. – С. 84-95; Логвиненко Е. Не ежовые рукавицы / Е. Логвиненко. URL: https://vk.com/@karel_costume-ne-ezhovye-rukavicy (дата обращения 3.06.2024).
Автор материала: А.В. Калаберда