A A A Ц Ц Ц Ц

ШРИФТ:

Arial Times New Roman

ИНТЕРВАЛ:

х1 х1.5 х2

ИЗОБРАЖЕНИЯ:

Черно-белые Цветные

 

О.Скобелев 2

Олег Александрович Скобелев

 

Русский героический эпос – одно из величайших созданий русского народного гения.
Между тем он мало известен в широких читательских кругах.
В.Я. Пропп

 

Олег Александрович, как кратко можно охарактеризовать русский эпос?

– Русский эпос – это прежде всего песни о героях, это героический эпос. Как мы знаем, повествование о героях является общей чертой всех эпосов мира. Известны, например, Манас – герой киргизского эпоса, Марко королевич – герой эпосов балканских народов, в якутском эпосе действует много героев-богатырей, самым известным из которых является Нюргун Боотур Стремительный, я уже не говорю о всем у нас известных героях Калевалы, и так дальше. На мой взгляд, эпические герои каждого народа несут в своих «биографиях» черты и прошлого, и будущего своего народа – поэтому эпос неисчерпаем и до конца непознаваем. Так в русском эпосе хранятся и ключи прошлого, и ключи к нашему будущему; в нём закреплены исторические черты и качества русского характера и, непостижимым образом, перспективы нашей истории.

Вместе с тем, стáрины о сотворении мира в русском эпосе не сохранились – очевидно, вследствие глубокой христианизации души русского народа, их просто перестали петь. Каждый православный знал, как Господь трудился над сотворением Мира шесть дней и благословил седьмой день для отдыха.

Как Вы полагаете, насколько достоверно в былинах описывается историческое прошлое?

– На мой взгляд, в былинах описываются не сами достоверные исторические факты, а их восприятие народом, их значение в сложнейшей духовной сфере народной жизни. Вообще сам вопрос «времени» в эпосе сложен. Сказитель и слушатели «живут» в эпическом времени, как бы переселяясь в него духом и воображением во время исполнения былины. И герои эпоса становятся для них современниками, они не являются для «захваченных пением» ни вымышленными, ни сказочными. Но в то же время богатыри стоят «над реальностью» и прошлого, и настоящего, и будущего – пока жив породивший их народ – это творения его всенародного гения и духа. Поэтому искать конкретную историческую достоверность в эпосе мне кажется наивным. Эпические песни – духовное отражение исторических событий, много раз преломлённое в зеркалах протекших веков.

Чем обусловлена актуальность эпического наследия в настоящее время?

– Думаю, что обращение к эпическому наследию народов России является неизбежным для осуществления возрождения нашей страны. Здесь и возрождение «эпического сознания» человека – то есть осознание своего рода, Родины и своего места в череде поколений славных предков, и понимание своей жизни как служения Господу и народу, и следование примеру русских богатырей на поприще служения Отечеству.

Когда Вы познакомились с эпосом?

– Формальное знакомство с эпосом произошло в отрочестве. Кто-то сдал в комиссионный магазин книгу «Западно-европейский эпос» из серии «Библиотека всемирной литературы», толстую, в глянцевой суперобложке, включавшую песни о Сиде, о Роланде, песнь о нибелунгах. Стоила книга довольно дорого, но я её купил, принес домой, стал читать. Особенно запомнилось, что у Роланда и меч, и рог, не говоря уже о коне, имели имена: Дюрандаль, Элефант, Россенант… И он к ним обращался в напряжённые моменты повествования. Всё это питало детское воображение, да и «сходилось» с русской «богатырской практикой» – разговора-заговора с пущенной стрелой, разговоров с боевым конём и советчиком чёрным вороном.

В школе в это же время мы «проходили» русский героический эпос, но читать былины из школьной книги – это очень скучно. Ты чувствуешь некое противоречие – богатырство тебя притягивает, а скучная форма длинного текста – отталкивает. Дети очень чувствуют несоответствие формы представления им эпоса и его содержания – неумелого чтения вслух и внутреннего мелодизма, заключённого в строках. Всё дело в том, что эпос у всех народов, и у русского, конечно, – поётся. Эпос это не печатный или рукописный текст – это песня и воспринимали его – все тысячелетия бытования – всегда на слух. Как говорили сказители прошлого: «сначала наслушанось, потом – напетось».

К сожалению, в пору нашего обучения об этом никто не задумывался, и мы не знали, что читаем «с листа» волшебные древние песни русского народа. Большинство слушателей, как ни удивительно, не знают о «песенности» нашего эпоса и сейчас. Они полагают, что былины нудно читали важные люди «величавым» голосом. Я о преодолении этого укоренённого стереотипа никогда не забываю, особенно когда выступаю перед детской аудиторией.

Саму «песенность» ребёнка питает, конечно, семья. Помню, бабушка и мама любили петь песни, в том числе – романсовую лирику. Деревенская, тверская бабушка, напевала колхозные и лирические частушки, плясовые песенки, вплетала в разговор присловья и прибаутки. По маминой инициативе родители наши (у меня есть старший брат Валентин) приобрели несколько коробок с пластинками, это были оперы – «Князь Игорь», «Ловцы жемчуга», «Евгений Онегин», «Иван Сусанин». Много раз мы всей семьёй бывали в нашем областном Пермском оперном театре, где в замечательном исполнении видели и слышали оперы «Кармен», «Царская невеста», «Сивильский цирюльник», «Любовь к трём апельсинам», «Иоланта», «Риголетто» и другие. Драматизм действия, мощное звучание оркестра и выдающихся голосов производили колоссальное впечатление, что называется – «волосы шевелились на голове»…

И, как ни странным кому-то покажется, огромную роль для тренировки и развития моей «песенной памяти» сыграл великий сказитель советского народа Владимир Высоцкий. В юности я мог пропеть «а капелла» не менее 150 его песен кряду. А это не только «индивидуальное дыхание» гениального барда, но и «музыка речи» конкретных людей, в которых певец силой таланта перевоплощался.

Со звуковой записью былины я впервые «познакомился» в ноябре 2005 года, это был фрагмент былины «Про Добрыню» в исполнении сказителя Ивана Терентьевича Фофанова.

Почему знакомство с русским эпосом продолжает осуществляться в виде чтения текста? Оправдан ли такой подход?

– Былины трудно читать, их слова предназначены для пения. Согласен с В.Я. Проппом, который одним из главнейших признаков русского эпоса, отличающий его от других произведений героического содержания, считал то, что он слагается из песен, которые предназначены не для чтения, а для музыкального исполнения и прослушивания. Читать эпический текст трудно, но и слушать сложно – ещё и потому, что современный слушатель далеко не всегда понимает, о чем идет речь, так как исполнители эпоса используют диалектную лексику, забытые обороты и «неправильные» ударения, речитативы и «распевания» слов. Это напоминает того же неопытного слушателя оперы, который не может разобрать слов родного языка, пропеваемых бельканто – из-за их непривычных для слуха звукоизвлечения и артикуляции.

Русский эпос ушёл из народной жизни потому, что в ХХ веке было уничтожено русское крестьянство – его многомиллионный носитель, автор и слушатель. Возвратить эпос, вновь «познакомить» русский народ с его былинами, можно только воспитывая, возвращая русским присущие им коренные свойства души: любовь к земле, доброту и трудолюбие. Вместе с ними вернутся и народные способы жизни (волости, сёла и деревни), церковные приходы с приходской жизнью, общины, артели и прочие формы самоорганизации народа, народная речь, пение и, возможно – эпос. Надо только учесть непреложное: рабы эпос не поют. Рабы господствующих идей, рабы капитала, интернета, эгоизма – в целом «новокрепостные» духом и телом – эпос не поют. Эпос живёт среди самостоятельных, верующих, свободных духом добрых людей.

Сейчас, насколько мне известно, сохранился последний островок живого бытования русского эпоса – в селе Усть-Цыльма в Республике Коми. Это село с русским староверческим населением, сохранившим, несмотря на все худые исторические процессы, свой уклад жизни и сельскохозяйственное производство. Там живут и поют старины потомки и односельчане нескольких семей сказителей – Чупровых, Лагеевых и других.

А чтение текста нельзя назвать знакомством с эпосом. Так же, как рассматривание портрета не является знакомством с человеком.

Когда Вы обратились к былинам как исполнитель?

– Записи подлинного исполнения былин впервые услышал в годы репетиций и выступлений в составе Фольклорно-этнографического театра музея-заповедника «Кижи». В начале 21 века, очевидно, пришло время обратить внимание фольклорных коллективов страны на эпические жанры и причетную традицию. Отдельные коллективы «осмелились замахнуться» на с почётом похороненные в 20 в. былины, духовные стихи, баллады и плачи. Стало престижно для ансамбля, если «девочки» могут исполнить фрагмент причети, а мужчины – былины или баллады. Мне, как самому возрастному участнику ФЭТ (о ту пору – сорока лет) выдали запись с небольшим фрагментом былины «Про Добрыню» пудожского сказителя И.Т. Фофанова (1873–1943) из д. Климово, что на Купецком озере. Выучил я эти три минуты ста́рины, стал исполнять. Потом по печатному тексту былины расшифровал и пропел 6 минут. В 2009 году записал на СD полную версию ста́рины «Про Добрыню» продолжительностью 53 минуты. После этого освоил пение 6 старин (над шестой ещё работаю – реконструирую текст по ближайшим версиям), семи духовных стихов и баллад, стал сказывать народные сказки – их количество в моём репертуаре даже не могу назвать.

При анализе русских былин исследователи говорят «о локальных эпических традициях, при необходимости сужая или расширяя границы этого понятия – традиция определенного региона, одной-двух соседних волостей, группы деревень, одного селения, семейная традиция»[1]. На какую традицию ориентированы Вы?

– Как сотрудник музея-заповедника «Кижи», конечно, в первую очередь на рябининскую эпическую традицию. В настоящее время исполняю шесть былин: пудожскую – «Про Добрыню» из репертуара И.Т. Фофанова, остальные из репертуара династии Рябининых-Андреевых – «Илья и Соловей», «Вольга и Микула», «Королевич из Крякова», «Добрыня и Змей», «Василий Окульевич и Саломан». Духовные стихи и баллады исполняю пудожские, заонежские и один стих поморский. Получается, что я представляю, в основном, эпическую традицию Обонежья.

Как Вы осуществляли отбор былин?

– Запоминается и поётся только та песня, которая нравится. Когда я впервые услышал запись И.Т. Фофанова, ту самую, «Про Добрыню», то понял, что имел совершенно неправильное представление о былинах как о скучном и тягучем «старинном» чтении или декламации. Эпос предстал ярким, интересным, необъяснимым, завораживающим. Таким образом я исполняю те былины, которые, что называется, «па́ли на́ душу». 

Как сказитель перенимал, усваивал былины – вопрос, содержащийся в материалах собирателей и возникший ещё в эпоху открытия былинной традиции? Как Вы полагаете?

– Будущие сказители слышали эпические песни с рождения. Русский Север являл собой уникальную «эпическую среду». В некоторых местностях (Заонежье, Пудожье с Кенозерьем и др.) былины знало, в той или иной степени, видимо, почти всё население. А отдельные крестьяне пели по нескольку десятков сюжетов и своими познаниями выделялись среди проникнутого эпосом населения. Как говорили в советском спорте – «массовость рождает мастерство».

Одарённые «былинной сметкой» и памятливостью мальчики и девочки с годами становились выдающимися знатоками-исполнителями эпоса – то есть – сказителями и сказительницами. Они пели былины за сидячей работой, в долгом пути, в минуты отдыха – и душа просила пения, и люди просили «спеть старинку». Эпос был крестьянскому народу нужен и одарённые нужными свойствами характера люди его глубоко осваивали, в том числе и как вид своего служения близким и обществу.

Мне думается, прежде всего детскую душу пленяла святая древность и одновременно вечно живая сущность богатырства, богатырской эпохи. Нравились загадочные напевы и непростые образы героев. Образы богатырей помогали и поддерживали в трудах и невзгодах. И, конечно, каждый перенимал и запоминал те «словесные формулы», ту манеру изложения и исполнения, которая была наиболее близка характеру и темпераменту. Одни сказители старались как можно точнее сохранить в памяти слышанные образцы старин, другие, пользуясь многими источниками, создавали свои «редакции», версии былин; третьи даже давали волю буйной фантазии, порой нарушая освящённый эпической традицией ход событий. В любом случае исполнение былин требует повседневных упражнений голоса, памяти и импровизационных способностей – но в границах, определённых традицией.

Сколько былинных напевов используете Вы? От кого Вы их усвоили?

– Все эпические напевы я усваивал, «перенимал», по имеющимся аудиозаписям пения двух последних поколений сказителей. Поэтому, не искажая истины, могу сказать, что воспринял былины «с голоса» от И.Т. Фофанова, И.Т. Рябинина, И.Г. Андреева-Рябинина, П.И. Андреева-Рябинина, М.Е. Самылина. Это действительно так.

Для меня самое важное перенять интонацию, «манеру» исполнения сказителя. Затем надо как бы «забыть» про содержание строк и за словами услышать «архангельские трубы» напева (это мой лично привнесённый термин для обозначения основы эпического напева), которые, в моём восприятии, никогда не бывают ни «плясовыми», ни «романсовыми» – как о том писали некоторые музыковеды-исследователи. Это всегда торжественные и несуетные звуки – кому бы и что они не напоминали. Именно эти «архангельские трубы» держат и певца, и слушателя в «тонусе очарования» при многочасовом исполнении эпоса. У меня свой счёт напевов. Я считаю, что исполняю старины на семь напевов, три из которых («рябининские») можно, вероятно, назвать вариациями единого напева, но для меня они имеют явные отличия.

Таким образом, рябининские старины я пою на три различные напева (один из которых имеет три вариации) – «Вольга и Микула», «Василий Окульевич и Соломания» и группа из трёх старин с близкими напевами – «Илья и Соловей», «Королевичи из Крякова» и «Добрыня и Змей». Напев И.Т. Фофанова в былине «Про Добрыню» и напев М.Е. Самылина в былине «Илья и Калин царь» (которой я знаю лишь фрагмент)  

Как Вы полагаете, возможно ли в настоящее время осуществить достоверную реконструкцию эпической традиции?

– Русская эпическая традиция многие века существовала в народной среде не крепостного крестьянства. Русский эпос – крестьянский эпос, это эпические песни русского крестьянства. По мере закабаления крестьян эпическая традиция отступала на относительно вольные окраины государства и исчезала в среде крепостных. В последние времена своего существования русский эпос сохранялся у государевых крестьян и казаков, т.е. у людей, не скованных личной рабской зависимостью от феодалов и чиновников, людей, являвшихся только Божьими рабами, а иго Господне – благо. При этом крестьянские качества – любовь к земле, доброта и трудолюбие – служили социально-экономической основой русского эпоса. Тем не менее, эпос, как живая традиция, изменялся с каждым столетием.

Если мы – Государство, Церковь и Народ – сможем возродить Россию на основе вечных крестьянских ценностей, то мы сможем и иметь надежду на возрождение русского эпоса, конечно, в преемственных формах, но – нового времени.

[1] Новиков Ю.А. Сказитель и былинная традиция. – СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. – С. 264.

 

Для того, чтобы мы могли качественно предоставить Вам услуги, мы используем cookies, которые сохраняются на Вашем компьютере. Нажимая СОГЛАСЕН, Вы подтверждаете то, что Вы проинформированы об использовании cookies на нашем сайте. Отключить cookies Вы можете в настройках своего браузера.
Согласен